Тема усыновления и приемных семей обычно никого не оставляет равнодушным. Происходит это во многом потому, что память большинства взрослых хранит воспоминания о детских фантазиях на тему ‘других родителей’.
‘Мои родители на самом деле не мои, меня взяли из детского дома, а мои настоящие родители далеко, они прекрасные люди, но обстоятельства мешают им меня найти’ – вот главная линия этой фантазии, существование которой в детской психике объясняется потребностью каждого человека в самоидентичности, поиск которой начинается в детстве.
В философии, религии, культуре человек всегда задавал себе вопрос: ‘Кто я?’. Однако для приемных детей этот вопрос, который в жизни задает себе каждый, имеет иное жизненное измерение. Поскольку людям, выросшим в родных семьях, всегда ясно, что ‘куда бы я ни шел, как бы ни развивался, есть ли у нас контакт, доволен я этим или не доволен, я всегда остаюсь ребенком своих родителей’. То у приемного ребенка две пары родителей, а история его начинается не с момента усыновления, независимо от того хранят родители тайну усыновления или нет.
Каждый приемный ребенок переносит тяжелейшую психологическую травму уже на первом году жизни. Для младенца разрыв равнозначен смерти. Повзрослев, он, может быть, будет способен понять, что его отдали, научится с этим жить, но травма будет сказываться на протяжении всей жизни. ‘Запускающий механизм’ срабатывает во время жизненных кризисов и переживается очень драматично.
Для дальнейшего развития оставленного ребенка решающую роль играет то, как ведут себя его новые родители. Особенно важно то, какое место в жизни этого ребенка они хотят занять: хотят ли они стать для него настоящими родителями или они готовы быть вторыми, приемными.
Отношение к этому вопросу зависит от причины, по которой люди решаются на усыновление чужого ребенка. На первом месте по статистике является невозможность иметь собственных детей. В современном обществе бездетность переживается очень болезненно, об этом можно судить по развитию таких тенденций как ‘дети из пробирки’, экстракорпоральное оплодотворение, суррогатные матери, банки спермы. По сравнению со всем этим усыновление представляется самым гуманным решением проблемы бездетности.
И вместе с тем, в нашей стране приемные родители зачастую хранят тайну усыновления, а значит, и все знания о родной матери и родном отце для ребенка остаются закрытыми. Естественно, такого рода табу влияет на ребенка, он чувствует, что у него что-то не так, как у других. По данным исследований, усыновленные дети намного чаще страдают психическими расстройствами.
На социализацию ребенка влияет как история его родных, так и приемных родителей, в том числе причины усыновления и страхи. Как правило, чем выше степень секретности, тем сильнее страх. Если у приемной матери, например, есть бессознательное ощущение, что она ‘отняла’ ребенка у другой женщины, страх особенно велик. Если же она может поблагодарить эту другую женщину и воздать ей должное, страх исчезает. Эта мысль может показаться странной, ведь в нашем обществе женщины, оставляющие своих детей, обычно жестоко осуждаются. А ведь большинство из них говорят, что не сделали бы этого снова. Многие из них были сами оставлены на произвол судьбы, брошены любимым человеком, родителями, зачастую они в той или иной степени были вынуждены так поступить. Будь у них больше поддержки, в большинстве случаев они бы не оставили ребенка. Они тоже страдают от остающейся травмы.
Мы так скоры на осуждение этих матерей, в то время как, с точки зрения православной морали, выносить, родить и оставить ребенка – несравнимо меньший грех, чем убить его до рождения, то есть сделать аборт.
Как бы то ни было, усыновленного ребенка, в семье которого тайна усыновления, и от него тщательно скрывают его происхождение, ждет еще одно тяжелое потрясение – ведь рано или поздно факт усыновления обнаруживается. Это приводит к шоку независимо от того, как ребенок узнал об этом, – копался ли он в документах, или об этом проболтались другие, или как-то еще. Такой шок может иметь тяжелые последствия и привести к серьезным кризисам. Особенно сложно бывает пережить такую новость в пубертатном или юношеском возрасте, когда каждый переживает кризис идентичности. Это может стать причиной, например, побегов из дома, наркомании, очень ранних сексуальных отношений, суицидальных попыток или депрессии, чрезмерного стремления к успеху, психосоматических заболеваний. Этот шок связан с крахом доверия в отношениях с приемными родителями, преодолеть который иногда так и не удается.
Обобщая, можно сказать, что в данной области есть два направления, в которых необходимо прилагать усилия. Первое – это поддержка всех беременных женщин, находящихся в тяжелых кризисных ситуациях. Возможно, кто-то из них удержится от решения оставить своего ребенка. Второе – помощь, и в первую очередь психологическая, приемным родителям в том, чтобы они смогли принять именно свою роль, не стремились бы стать настоящими и единственными родителями для приемного ребенка. Только принятие такой сложной семейной структуры поможет ребенку принять свою, отличную от других судьбу и стать счастливым.
А как поступать в случае, имеющем место быть, когда ребенок воспитывается неродным отцом, однако по всем документам он является родным? Это тоже, в общем-то, форма усыновления. Понятно, что мать для младенца имеет более важную роль, а отец? Может ли ребенок тут чувствовать, что что-то не так, даже если отношения между отчим и ребенком хорошие? Надо ли ребенку знать о биологическом отце и в каком возрасте?
Моя история похожа на Анютину: тоже старшая сестра в многодетной семье, разница с братом 1,5 года, реально была второй мамой младшим, мало тактильного контакта с мамой. И мне тоже казалось, что у меня есть сестра – ровесница, ходила по улицам и приглядывалась к лицам. Но у моей мамы я была первым ребенком в 23 года, шестого она родила в 40. Мне кажется, что просто хотела подругу-сестру, так как с братом постоянно дрались.
Здравствуйте, Лариса! Спасибо Вам за Ваши мудрые и глубокие статьи, Вы многие вещи расставляете по своим местам.
Хотела бы посоветоваться с Вами на тему, лишь отчасти касающуюся данной статьи. Я выросла в многодетной семье, родилась первым ребенком, для всех братьев была старшей сестрой. Второй ребенок родился довольно быстро – между нами разница в полтора года. Ну и пошло-поехало )) Мама всегда мечтала о большой семье (не одно поколение по материнской линии могло похвастаться многодетностью, это было моделью поведения, впитанной с молоком матери и передающейся следующим поколениям), поэтому деток рожала с небольшой разницей в возрасте. Разумеется, я стала главной помощницей мамы в деле воспитания братьев (единственная моя сестра младше меня на 10 лет и в этом процессе не участвовала, отец приходил домой только ночевать, работая на нескольких работах сразу, помощь бабушек-дедушек отсутствовала).
Поэтому ли или нет, но материнский инстинкт у меня проявился очень рано, я была для братьев второй мамой (мой уход из дома в собственную жизнь в 20 с лишним лет был воспринят ими как предательство…) Но вот что странно: в подростковом возрасте, лет с 12, помимо развития желания иметь собственных детей, у меня появились навязчивые фантазии, доходившие до помешательства: мне казалось, что у меня непременно должен был быть старший брат или сестра, а возможно даже, близнец, который по какой-то причине погиб или был куда-то отдан, потерян и т.д. Чуть позже, через несколько лет, я случайно наткнулась в своей медкарте на упоминание, что я родилась от маминой второй беременности, т.е. отчасти мои фантазии имели своё подтверждение в реальности. Я, конечно, не стала выяснять у мамы, чем закончилась её первая беременность, но мысль о том, что у меня мог быть старший брат или сестра, до сих пор тяготит меня… Почему мне так сложно смириться с этим? Всю свою жизнь я подсознательно стремлюсь окружить себя более старшими товарищами, партнерами, включая моих мужчин, которые могли бы восполнить роль недостающего старшего брата… Как избавиться от этого тягостного чувства (и нужно ли?)
Здравствуйте, Анюта! Спасибо за интересный вопрос! Сейчас редко, когда бывает возможность пообщаться с женщиной, выросшей в многодетной семье. Ведь наша страна – малодетна и это не может не влиять на наши ценности и культуру. Но перейдём к Вашему вопросу. Мне думается, что у Ваших тягостных переживаний есть как минимум две причины. Первая из них – это первая беременность Вашей мамы ( кстати я не понимаю, почему Вы не спрашиваете об этом у мамы, сейчас Ваша беременность делает этот вопрос максимально уместным, даже если раньше Вы стеснялись об этом спросить). Представьте Вашу маму ещё совсем молодой и страстно желающей иметь много детей, и вот первая беременность заканчивается потерей. Думаю, что если многодетность являлось для Вашей матери столь ценной идеей, то она эту потерю переживала крайне болезненно. Не знаю, через какое время она забеременела Вами ( а это имеет значение), но думаю, что вынашивая Вас она очень боялась потерять и эту беременность. А ещё часто матери, потеряв одного ребёнка, от следующего ждут компенсации, т.е. хотят, чтобы его жизнь была “за себя и за того парня.” Вторая причина состоит в том, что на мой взгляд на Вас в детстве была возложена тяжелая ответственность – быть второй мамой для младших. По сути у Вас, Анюта не было ни старшего брата ни младших! А это называется одиночеством! Поэтому Вам так тяжело и так хочется старшего брата или сестру, а по сути Вам просто не хватило родительского внимания, Ваши мама и папа не дали Вам побыть маленькой. Я ни в коем случае не осуждаю их, они делали это не специально, я , наоборот с огромным уважением отношусь к тому, что они дали жизнь такому большому количеству детей! Я просто даю своё объяснение Вашим психологическим проблемам. Если Вам, Анюта мои размышления покажутся важными пишите. Всего Вам доброго!
Спасибо, Лариса! Вы дали мне необходимую пищу для размышлений. Мама, действительно, хотела родить как можно больше детей (последнего, седьмого, выносила с трудом, почти всю беременность пролежала дома на лекарствах – в больницу ехать отказалась категорически), и её жизнь – это пример самоотречения ради детей. Меня она родила, когда ей было уже 25 – довольно поздно, чтобы успеть реализоваться как многодетная мать )) (Последнего – в 41 год).
Пока я была совсем маленькая, родители в меня вкладывали очень много сил и внимания, буквально каждый чих фиксировали. Потом, конечно, им пришлось делить свое внимание на всех. С другой стороны, как я это сейчас понимаю, у моей мамы не было опыта проявления любви, когда она растила меня (я имею в виду тактильный контакт, объятия-поцелуи и т.п. нежности, мама была очень сдержана в проявлении своих чувств), необходимость такого общения она вырабатывала уже в процессе воспитания младших детей. От недостатка тактильных ощущений я страдала всю сознательную жизнь, что сказалось на неуверенности в себе, страхе перед взрослением, скованности и зажатости в общении с людьми, с чем я боролась бОльшую часть своей юности. Доверительных отношений с мамой у нас так и не сложилось, только сейчас мы стали обсуждать какие-то более-менее интимные темы, до моего взросления бывшие табуированными. Найденная мною запись в медкарте вызвала у меня в то время жгучий стыд от прикосновения к чужой тайне, во-первых, а во-вторых – простой математический подсчет принес мне некоторую неустойчивость, зыбкость моего положения в семье: мама выходила замуж за отца, уже будучи мною беременной, на небольшом сроке, но всё же… В то время это было болезненным откровением, я подозревала, что я, возможно, послужила причиной того, что мои родители не разбежались, не расстались, хотя шансы были велики. Знакомы родители наши до брака были около полугода, и вероятнее всего, первая беременность мамы была от другого мужчины, с которым она трижды доходила до дверей ЗАГСа, но так и не подала заявление )) (Только сейчас, анализируя мамино прошлое, я отчётливо вижу, как повторяю значимые детали её судьбы… поневоле задумаешься о родовой карме). Возможно, если бы эта карта попала мне в руки чуть позже, она бы не произвела на меня такого впечатления, но это был самый опасный возраст – подростковый…
Увы, в процессе воспитания мама совершила немало ошибок, которые проросли во мне ядовитыми ростками (чего стоят подтрунивания над подростком: “У тебя такой скверный характер, тебя никто замуж не возьмет, а если и возьмет – выгонит из дома с грудным ребенком на руках”, сопровождаемые угрозами в сердцах: “Принесешь в подоле – на порог не пущу!”). Эх, мама-мама, я ведь в реальность этих угроз свято верила, и, окруженная со всех сторон огромным давлением “родственничков” гражданского супруга, обливаясь слезами, пошла на аборт – мне было совершенно не на кого рассчитывать. Та боль до сих пор откликается во мне, а ведь прошло девять лет. Мама так и не узнала об этом – больно и стыдно… Это потом, когда мой возраст уже благополучно перевалил за отметку в 30 лет, а я так и осталась неустроенной, мама заволновалась: “Рожай, даже если папашки не будет, не переживай, мы всегда тебя поддержим, дети – это святое!” Младшая сестра тогда как раз только-только родила дочурку, и, потрепав себе нервы с отцом ребенка, отказалась от штампа в паспорте и оформила статус матери-одиночки. Наша большая семья приняла малышку с радостью, племяшка сразу очутилась в центре внимания и даже каким-то чудесным образом смогла привнести гармонию в напряженные отношения между сестрой и одним из братьев. Единственная на тот момент внучка моей мамы (братья так и не создали пока своих семей, моя дочка будет второй внучкой).
Поймала себя на мысли, очередной парадокс: всегда стремилась к поиску надежного партнера, с кем “как за каменной стеной”, но, как правило, почему-то отношения строила преимущественно с “маменькиными сынками” и безответственными эгоистами. Парадокс! И мой муж, как ни странно, тоже в недавнем прошлом “маменькин сынок”, и лишь в последнее время, решив создать свою семью и родить ребенка, стал потихоньку выбираться из-под маминого каблука и доказывать ей, что способен сам принимать решения и нести ответственность не только за себя, но и за других.
Извините, что так длинно и уже совсем не по теме, видно, у меня сегодня вечер откровений…
Здравствуйте, Анюта! То, что Вы написали так много очень даже хорошо! Так лучше понятна Ваша история. То, что Вы называете родовой кармой на самом деле называется идентификацией девочки с матерью. Другими словами дочери действительно часто строят жизнь, отношения с мужчинами, свои семьи по типу своих матерей, ведь всю свою жизнь они живут рядом с мамой и будучи одного с ней пола впитывают и запечатлевают всё, что происходит с их матерью. Жаль, что у Вашей младшей сестры не сложилась своя семья, жаль, что воспитание Вашей мамы привело Вас в юности к аборту и так затянуло Ваше материнство. Ну, да ведь у каждого из нас свой путь. Для Вас, Анюта сейчас самое главное многое понять и переоценить в своём детстве и отрочестве. Это нужно для того, чтобы своё материнство и своё замужество сделать более счастливым. Вы, наверняка хотите в будущем со своей дочерью иметь более близкие отношения, чем у Вас с мамой. То, что касается Ваших отношений с мужчинами, то для меня описанная Вами ситуация вовсе не кажется странной. Ведь всё Ваше детство и юность прошла в специфических отношениях с мальчиками. Это были Ваши братья и относились Вы к ним по-матерински. Мне думается, что у Вас не хватало времени просто дружить с другими мальчишками, принимать их внимание, строить с ними отношения. У ВАс сформировалось определённый паттерн поведения с противоположным полом и Вами поэтому стали интересоваться молодые люди с определёнными ожиданиями от отношений с девушками ( “мамины сынки” обычно страстно желают убежать из-под опеки своей мамочки, но сами сделать этого не могут и ищут женщину, которая становится “лучшей матерью” и помогает им хотя бы территориально вырваться из своей семьи). Вашему мужу ничего не нужно доказывать своей матери, ему нужно просто жить своей жизнью, преодолевая свои комплексы. Желаю Вам двоим стать просто счастливыми родителями! Всего Вам самого доброго!
Comments are closed.